Код в мешке

К 2021 году планируется завершение работы над программой «ДНК-идентификация», реализуемой Россией совместной с Республикой Беларусь

Автор: Виталина Степанова

Источник: ИА Аврора

Программа была запущена в 2017 году и, по словам научных сотрудников, находится на этапе завершения. Результаты программы повлияют не только на работу медиков, но и значительно упростят задачу сотрудникам правоохранительных органов.

Национальная геномная база является частью большого проекта по обеспечению населения России генетическими паспортами. Их введение предусмотрено указом «Об основах государственной политики Российской Федерации в области обеспечения химической и биологической безопасности» до 2025 года, который был подписан Президентом 11.03.2019. В июне 2020 года он поручил правительству начать работу над созданием единой национальной базы генетической информации.

Судя по всему, стоит ожидать внесения изменений в Федеральный закон от 03.12.2008 N 242-ФЗ «О государственной геномной регистрации в Российской Федерации», который после создания вышеуказанной базы будет предусматривать обязательную регистрацию для более широкого круга лиц, а не только для осужденных, совершивших тяжкие преступления.

Целью же научных разработок программы «ДНК-идентификация» является масштабный сбор образцов ДНК и разработка методик, позволяющих извлекать из образцов максимум информации.

Огромный блок программы посвящен методикам определения информации, важной для расследования преступлений и непосредственно идентификации личности.

Уже на данном этапе можно говорить о возможности по капле крови определить возраст, пол, цвет волос и глаз, и даже территорию проживания. Точность определения этих характеристик довольно высока: так, например, возраст можно определить с достоверностью около 2х лет, цвет глаз можно определить с вероятностью в 90%.

С местом проживания лица или его родственников еще не все так прозрачно, хотя этот способ определения не является новым: в 2010—2011 годах именно с помощью генетической экспертизы и установления места предполагаемого проживания удавалось идентифицировать террористов-смертников.

С одной стороны, безусловно, эти научные исследования упростят процедуру идентификации и помогут в расследовании преступлений. Особенно это будет актуально в ситуациях, когда на месте преступления следователем не будет обнаружено ничего, указывающего на личность преступника, кроме образца, содержащего ДНК.

На первый взгляд может показаться, что такие высокоточные генетические экспертизы помогут избежать судебных ошибок. Почти каждый месяц в разных странах оправдывают людей, просидевших в тюрьмах по несколько десятков лет, после того как проведут генетическую экспертизу, недоступную ранее. Например, в США 1980 году Крейг Ричард Коули был приговорен к пожизненному сроку по обвинению в убийстве своей девушки и ее ребенка.

Экспертиза, проведенная с использованием недоступных в то время технологий, показала, что образец ДНК, содержавшийся на главной улике в деле, осужденному не принадлежал. После этого Коули был освобожден, в тюрьме он провел больше половины жизни — 38 лет.

Но стоит обратить внимание на некоторые риски, которые может повлечь внедрение ДНК-идентификации:

  • Человеческий фактор. При прочих равных в отсутствии генетической экспертизы следователю необходимо совершить немалое количество следственных действий (допросы, осмотры, следственные эксперименты, назначение проведения оперативно-розыскных мероприятий, обыски, контроль и запись переговоров и т. д.). Часто во время таких мероприятий удается получить сведения, о существовании которых следователь не подозревал, и, как следствие, картина преступления представляется более полной. Можно предположить, что при наличии в руках следователя такого сильного инструмента как генетическая экспертиза ряд действий потеряет свой смысл, проводить их не будут и важные сведения останутся незамеченными. Например, по результатам генетической экспертизы выяснится, что подозреваемый был в возрасте 25−27 лет и имел темные глаза. Следователь будет ориентироваться на данные признаки и искать похожего человека. Если это окажется ошибкой, то настоящий подозреваемый в возрасте 40 лет со светлыми глазами будет иметь возможность скрыться или уничтожить доказательства.
  • Несмотря на презумпцию равенства всех доказательств, инновационная и высокотехнологичная генетическая экспертиза волей-недолей вызовет у следователя или суда больше доверия, чем забывчивый свидетель или вероятно заинтересованный потерпевший. Следовательно, при допуске ошибки в генетической экспертизе у стороны защиты может не оказаться возможности противопоставить ей своё доказательство.
  • Вызывает сомнение правомерность собирания и сохранения ДНК-материала. Законодательный порядок сбора биоматериалов закреплен ч. 1 ст. 11 ФЗ от 27.07.2006 N 152 «О персональных данных» как добровольный и подтвержденный письменным согласием лица. В ч. 2 той же статьи закреплены случаи, в которых сбор и обработка биометрических данных проводится в обязательном порядке без согласия лица (в связи с реализацией международных договоров, в связи с осуществлением правосудия и исполнением судебных актов и так далее). Запрещается обрабатывать избыточные данные, а необходимые требуется уничтожить или обезличить немедленно по достижении цели обработки (пп. 5 и 7 ст. 5). Тем не менее, встречаются случаи неправомерного сбора таких данных. Например, при задержании лиц, личность которых установить невозможно, сотрудники полиции вправе в обязательном порядке фотографировать, снимать отпечатки пальцев и собирать биоматериалы. В докладе «ОВД-Инфо"[1] сообщалось, что при задержании граждан на митингах 27 июля и 3 августа 2019 года даже при наличии паспорта задержанных принуждали к сдаче биоматериалов.

Стоит обратить внимание на Европейский Суд по правам человека (Постановление С. и Марпер против Соединенного Королевства, постановление от 04.12.2008) обращал внимание на важность обращения с биоматериалами только в установленном порядке:

«С учетом характера и объема персональных данных, содержащихся в образцах клеток, их сохранение само по себе должно рассматриваться как посягательство на право на уважение частной жизни»

Опасность состоит не только в нарушении конституционного права человека на неприкосновенность частной жизни. Ведь по большому счету, имея огромный архив с биоматериалами, обвинение невиновного вследствие случайной или намеренной подмены не составляет труда.

Например, в 2011 году в Англии обвинили в изнасиловании Адама Скотта, образцы биоматериала которого были найдены на теле жертвы, однако после проведения повторной экспертизы оказалось, что произошла ошибка в виду повторного использования материала. За день до обработки образца ДНК с места преступления в данной лаборатории обрабатывали образец Адама, и по случайности ему пришлось провести почти полгода под стражей.

Поэтому стоит задуматься над тем, безопасно ли добровольно сдавать кровь и слюну для научных исследований. В том числе стоит задуматься над безопасностью и возможностью использования био-персональных данных для совершения преступлений против их доноров, например путем подмены биометрических данных в банковской сфере.

Так, в конце октября 2019 г. в интернете был обнаружен архив, содержащий, помимо прочей персональной информации, еще записи разговоров клиентов Сбербанка с техподдержкой банка, а это, фактически, образцы их голоса. Эксперт в вопросах информационной безопасности Ашот Оганесян утверждает, что подобные образцы голоса могут с легкостью использоваться в мошеннических схемах с целью получения денежных средств обманным путем.

Новые технологии почти каждый день бросают вызовы привычному миропорядку: внедрение искусственного интеллекта и систем автоматизации в работу юридических компаний, возможность написания договоров без участия юриста, создание роботов, способных представлять интересы доверителей в суде, а теперь высокотехнологичная экспертиза, которая в какой-то части предопределяет тактику ведения следствия.

Остается надеяться, что инновации позволят юристам и следователям меньше тратить времени на выполнение рутинной работы, но смогут заменить их полностью. Представляется, что вопросы предъявления обвинения и ограничения свободы являются слишком серьезными, чтобы хоть в какой-то мере доверять им технологиям, о которых нам известно еще не всё.