Конституционный Суд вновь отклонил жалобу на порядок применения «закона Лугового»

Автор: Диана Полетаева

По мнению одной из экспертов «АГ», КС справедливо полагает, что желание сторон спора, подписавших пророгационное соглашение или арбитражную оговорку, доверить отправление правосудия иностранному суду или арбитражному институту, должно уважаться сторонами и национальным правоприменителем. Другой подчеркнул, что Суд придерживается очень рационального подхода.

Конституционный Суд опубликовал Определение № 2615-О/2025 от 14 октября по жалобе на ст. 248.1 «Исключительная компетенция арбитражных судов в РФ по спорам с участием лиц, в отношении которых введены меры ограничительного характера» и ст. 248.2 «Запрет инициировать или продолжать разбирательство по спорам с участием лиц, в отношении которых введены меры ограничительного характера» АПК РФ, также известных как «закон Лугового».

27 декабря 2016 г. по договору купли-продажи ПАО «Петрарко» приняло обязательство выкупить у АО «Рост Банк» акции за 5,5 млрд руб. 10 марта 2017 г. между продавцом, покупателем и Евгением Новицким был заключен договор о поручительстве, в соответствии с которым последний гарантировал исполнение обязательств покупателя перед продавцом по ДКП. Договор о поручительстве был подчинен английскому праву и содержал арбитражную оговорку о рассмотрении всех споров, возникающих в связи с ним, в Лондонском международном третейском суде.

В июне 2023 г., полагая, что покупатель не исполнил обязательства по ДКП в размере 3,1 млрд руб., правопреемник продавца Национальный банк «Траст» обратился в Лондонский арбитраж с заявлением о взыскании данной денежной суммы с Евгения Новицкого. 27 апреля 2024 г. поручитель направил в третейский суд ходатайство об отложении рассмотрения дела, в удовлетворении которого было отказано. 2 мая 2024 г. Евгений Новицкий обратился в Арбитражный суд Мурманской области с заявлением о вынесении в соответствии со ст. 248.2 АПК судебного запрета банку «Траст» продолжать разбирательство в Лондонском арбитраже, сославшись среди прочего на существенные сложности, которые испытал при поиске британских судебных представителей, в связи с наличием введенных против него персональных санкций со стороны США и Австралийского Союза.

Определением А С Мурманской области от 22 мая 2024 г. были приняты обеспечительные меры в виде запрета банку продолжать разбирательство в ЛМТС до вступления в законную силу судебного акта, которым закончится рассмотрение дела в российском арбитражном суде. Между тем до вынесения российским арбитражным судом итогового решения по вопросу о применении предусмотренных ст. 248.2 АПК мер Лондонский международный третейский суд 25 июня 2024 г. принял решение по существу спора, которым требования банка были удовлетворены. После этого банк инициировал судебные процессы в Высоком суде Англии и Уэльса по вопросам, связанным с принятием обеспечительных мер и приведением в исполнение указанного решения.

В связи с этим Евгений Новицкий уточнил заявленные в А С Мурманской области требования и просил распространить предусмотренный ст. 248.2 АПК судебный запрет также на исполнение итогового решения ЛМТС. В удовлетворении данного требования было отказано в связи с тем, что ввиду завершенного третейского разбирательства отсутствуют объективные условия для установления судебного запрета, который по своей правовой природе сходен с обеспечительными мерами, принимаемыми до принятия судом решения по делу. Суд округа оставил данное решение без изменения, а ВС РФ отказал в рассмотрении кассационной жалобы заявителя.

В жалобе в Конституционный Суд Евгений Новицкий указал, что ст. 248.1 и 248.2 АПК РФ противоречат Конституции в той мере, в какой они устанавливают невозможность вынесения арбитражными судами РФ — по заявлению участвующего в судебном или третейском разбирательстве лица, в отношении которого применяются меры ограничительного характера иностранным государством, государственным объединением или союзом или государственным или межгосударственным учреждением иностранного государства, — запрета исполнения в иностранных государствах иностранных судебных решений, решений международных коммерческих арбитражей и ведения судебных разбирательств, опосредующих такое исполнение. Заявитель указал, что не был извещен надлежащим образом о начавшемся в ЛМТС разбирательстве и узнал о нем лишь 25 апреля 2024 г., после чего предпринял попытку вступить в этот процесс, направив в ЛМТС ходатайство об отложении рассмотрения дела.

Отказывая в рассмотрении жалобы, КС отметил, что, гарантируя каждому право на судебную защиту его прав и свобод, ч. 1 ст. 46 Конституции Р Ф непосредственно не устанавливает какой-либо определенный порядок реализации данного права и не предполагает возможность для гражданина по собственному усмотрению выбирать способ и процедуру судебного оспаривания. Они определяются федеральными законами, к числу которых относится и АПК.

Суд пояснил, что согласно ст. 248.1 данного Кодекса в предусмотренных ею случаях к исключительной компетенции арбитражных судов в РФ относятся дела по спорам с участием лиц, в отношении которых введены меры ограничительного характера. В силу ст. 248.2 АПК указанным лицам предоставляется право заявлять в российском арбитражном суде об установлении запрета инициировать или продолжать разбирательство по спорам с их участием в иностранном суде, международном коммерческом арбитраже.

Как подчеркнул КС, введение в АПК данных институтов направлено на обеспечение дополнительных возможностей по защите прав и законных интересов лиц, в отношении которых за рубежом действуют меры ограничительного характера, препятствующие их полноценному участию в судопроизводстве, третейском разбирательстве с применением всего комплекса процессуальных прав, установленных законом, и тем самым предназначено компенсировать нарушения принципов равенства и равноправия сторон, которые могут произойти в отношении названных лиц. Продиктованные указанными в них экстраординарными обстоятельствами ст. 248.1 и 248.2 АПК, таким образом, призваны не только обеспечить определенному ими кругу лиц право на судебную защиту в российской юрисдикции, но и предупредить нарушения этого права в процедурах, инициируемых в иностранном суде, международном коммерческом арбитраже.

КС обратил внимание, что содержание оспариваемых законоположений не предполагает автоматическое установление исключительной компетенции арбитражных судов РФ и применение запрета инициировать или продолжать разбирательство в иностранном суде или в международном коммерческом арбитраже в каждом случае участия в соответствующем споре лица, в отношении которого введены меры ограничительного характера (Определение от 29 апреля 2025 г. № 999-О). Введение законодателем содержащихся в оспариваемых нормах императивных условий применения предусмотренных ими процедур предполагает не только установление арбитражными судами РФ предмета и субъектного состава соответствующего спора, но и всестороннее исследование его обстоятельств, а также выявление иных критериев, необходимых для надлежащей реализации фундаментального права на судебную защиту всех участников соответствующего разбирательства — как лиц, в отношении которых введены меры ограничительного характера, так и других участвующих в споре лиц, разъяснил Суд.

В определении указано, что, обосновывая необходимость применения предусмотренного ст. 248.2 АПК запрета существенными сложностями в поиске судебных представителей для защиты его интересов в Лондонском арбитраже, обусловленными наличием персональных санкций, введенных против него рядом иностранных государств, заявитель потребовал распространить данный запрет на процедуры исполнения решений иностранных судов и международных коммерческих арбитражей.

Однако КС отметил, что при рассмотрении дела Евгения Новицкого российские арбитражные суды не установили каких-либо существенных обстоятельств, таких как отсутствие должного уведомления об идущем в отношении него в ЛМТС третейском разбирательстве и др., которые препятствовали бы его своевременному обращению в суд с заявлением о принятии мер, предусмотренных ст. 248.2 АПК. Не указывают на подобные обстоятельства и материалы, представленные им в Конституционный Суд. Между тем подача такого заявления в арбитражный суд в РФ на более ранней стадии третейского разбирательства позволила бы заявителю воспользоваться установленным превентивным механизмом — при наличии необходимых условий, подлежащих проверке судом с учетом всей совокупности обстоятельств конкретного третейского спора.

Суд подчеркнул, что возможность же применения в рассматриваемой ситуации ст. 248.2 АПК с целью не допустить исполнения вынесенного международным коммерческим арбитражем решения по делу или обретения этим решением свойств исполнимости и общеобязательности, в том числе при помощи суда иностранного государства, как того требует заявитель, затрагивает осуществление прав на судебную защиту участвовавших в завершившемся третейском разбирательстве иных лиц и не может оцениваться судами без учета всех обстоятельств конкретного спора, включая влияние соответствующих экстраординарных обстоятельств на лицо, инициирующее применение запретительных мер, и его процессуального оппонента, добросовестность поведения сторон и последствия принятого по спору решения, а также порядок его возможного исполнения.

Кроме того, пояснил КС, в условиях принятия государством, на территории и под юрисдикцией которого осуществлялось конкретное третейское разбирательство, масштабных мер ограничительного характера, направленных как против определенных российских граждан, так и против РФ в целом, необходимо учитывать, в частности, находились ли стороны конкретного третейского разбирательства в существенно различающихся условиях при осуществлении их процессуальных прав, а также взвешивать степень воздействия указанных обстоятельств на исход разбирательства. Вместе с тем Суд подчеркнул, что проверка и оценка установленных судами фактических обстоятельств конкретного дела, в том числе по упомянутым вопросам, выходят за рамки его компетенции.

Таким образом, Конституционный Суд указал, что ст. 248.1 и 248.2 АПК не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявителя в указанном им аспекте. При этом Суд отметил, что это в любом случае не лишает заявителя возможности требовать в судах отказа в признании или приведении в исполнение решения, принятого третейским судом не в его пользу, при наличии на то законных оснований, в том числе если будет доказано, что он не был должным образом уведомлен об арбитражном разбирательстве или по другим уважительным причинам не мог представить свои объяснения (подп. «b» п. 1 ст. V Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений от 10 июня 1958 г., п. 1 ст. 36 Закона Р Ф от 7 июля 1993 г. № 5338-I «О международном коммерческом арбитраже»).

Комментируя определение КС, советник управляющего партнера АБ «Казаков и партнёры» Диана Полетаева отметила, что в нем КС в очередной раз напомнил, что наличие в АПК РФ ст. 248.1 и 248.2 АПК не означает: автоматическое установление исключительной компетенции арбитражных судов РФ; применение запрета инициировать или продолжать разбирательство в иностранном суде или в международном коммерческом арбитраже в каждом случае участия в соответствующем споре лица, в отношении которого введены меры ограничительного характера. «Названные статьи были введены в АПК еще в 2020 г. Причем целью их введения был не перенос споров всех подсанкционных лиц из иностранных государственных судов и коммерческих арбитражей в российскую юрисдикцию, а точечная коррекция (посредством „принудительной“ смены юрисдикции) явного процессуального и материально-правового дисбаланса, возникающего по причине санкционных ограничений. При этом дисбаланс должен быть очевидным», — подчеркнула эксперт.

По мнению Дианы Полетаевой, КС справедливо полагает, что желание сторон спора, подписавших пророгационное соглашение или арбитражную оговорку, доверить отправление правосудия иностранному суду или арбитражному институту, должно уважаться сторонами и национальным правоприменителем. Она считает, что превентивная смена юрисдикции — мера именно исключительная, она не может становиться «стоп-краном» при неудачном исходе спора для одной из сторон. Другая сторона вправе рассчитывать на соблюдение своих прав и арбитражных договоренностей, если возможно справедливое судебное разбирательство.

«Как следует из определения КС, в данном случае заявитель добровольно подписал арбитражное соглашение в 2017 г. и 27 апреля 2024 г. признал компетенцию арбитража; при этом не принял своевременно всех доступных процессуальных мер для переноса спора в российскую юрисдикцию. КС пояснил, что не следует по желанию сторон превращать ст. 248.2 АПК в „шредер“ неудобных судебных решений. Для этого в процессуальных законах национальной и иностранных юрисдикций имеются специальные инструменты. Для практики дело интересно тем, что КС, по сути, дал прямое указание на алгоритм действий всем желающим „аварийно приземлить“ спор в российской юрисдикции: от вариантов действия на начальной стадии рассмотрения спора (необходима проактивная, а не реактивная позиция) и до вариантов аргументации для препятствования исполнению состоявшегося решения (оспаривание, блокирующие решения). Как это будет воспринято судебным правоприменителем и потребуется ли новая корректировка АПК или ГПК на фоне международно-правовых потрясений — покажет время», — прокомментировала Диана Полетаева.

Партнер АБ КИАП Степан Султанов заметил, что ни один контрагент, даже из так называемой дружественной или нейтральной юрисдикции, не может быть уверен в исполнимости оговорок о разрешении споров, заключенных с российскими компаниями, — все риски закладываются в транзакционные издержки и условия ведения бизнеса с российскими компаниями.

«КС придерживается очень рационального подхода и ссылается на свое недавнее определение по делу OWH SE i.L. (Определение № 999-О/2025), по которому юридическим сообществом было подано несколько инициативных научных заключений (Amicus Curiae briefs) — оба с участием нашего бюро. Сообразно данным заключениям уже во второй раз КС указывает, что „закон Лугового“ не предполагает автоматическое установление исключительной компетенции российских судов и наложение антиискового запрета при участии стороны под санкциям (должны быть экстраординарные обстоятельства). Российские суды должны всесторонне исследовать обстоятельства каждого спора и выявлять критерии, необходимые для реализации права на судебную защиту всех участников разбирательства, — как под санкциями, так и других участвующих в споре лиц, т. е. иностранцев. Отрадно, что КС указал: нормы „закона Лугового“ вообще не предполагают наложения запрета на исполнение арбитражных решений: заявитель должен обращаться к применению Нью-Йоркской конвенции 1958 г. и указанным в ней основаниям для отказа», — подчеркнул Степан Султанов.

Оперативно получить комментарий представителя заявителя в КС — члена А П Московской области Павла Кисловского не удалось.